Серебрянный демон
И снова ей приснился Мапхет. Молодой и красивый он ехал к ней по зелёному лугу на блестящей колеснице. Сильные руки натянули вожжи, останавливая четвёрку белых коней.
-Я вернулся, Исемти! - говорил он.
-Иди ко мне, и мы вместе поедем к Солнцу, в обитель Ра!..
Сон был настолько сладок, что Исемти понимала- это сон. И всё же пыталась продлить его - ведь в нём Мапхет был таким настоящим, живым… и по-прежнему любимым. Но сон уходил, как бы Исемти ни старалась в нём остаться, исчезал, его тёплый свет растворялся в наступающей тьме, и в жалобном стоне Исемти можно было расслышать давно забытое всеми имя.
Когда наступил день, она вспомнила про свой сон, но лишь лёгкая грусть тронула её сердце. Возвращаясь с рынка, она дошла до пристани и присела отдохнуть. Боль ныла в ногах, стрелой проносилась вдоль позвоночника. Исемти поставила пустую корзину у ног, и устремила свой взгляд на Реку, минуя навьюченных мулов, минуя рабов выносящих тюки с товарами со спустившегося из Нубии корабля, сквозь крики и шум. Нежный ветер поднимал лёгкую рябь на воде, и по ней прыгали блики утреннего солнца.
Исемти вспомнила, как те же воды уносили прочь корабль с синим парусом, а вместе с ним и Мапхета, уходящего в северное море за богатством и славой.
Вспомнила, как маленький парус скрылся в мареве того жаркого дня, и, как оказалось – навсегда.
С тех пор пятьдесят раз всходила звезда, и Нил заливал измождённую зноем землю, даруя ей долгожданную влагу. Молодая Исемти долго ждала, надеялась, что скоро, может даже завтра, вдруг появится вдалеке потрёпанный в дальних странствиях купеческий корабль и, преодолевая неторопливое нильское течение, подойдёт к пристани Фив, а на палубе она увидит улыбающегося ей Мапхета, живого и невредимого.
Но год прошёл, за ним ещё два, и красавицу Исемти выдали замуж за писца наместника. А она и тогда продолжала ждать, хотя ожидание и потеряло смысл…
Всё это было давно. На суд Осириса отправились её родители, муж тоже умер, и умерли его дети от другой жены, а дети детей забыли, кто она и откуда, для них она была просто старухой Исемти. Они не любили эту странную старуху, но терпели её у себя в доме.
За что прокляли её боги, отняв у неё не только Мапхета, но и способность рожать детей? Жрецы пытались исцелить её травами, она делала щедрые жертвоприношения всем богам, но всё было тщетно.
Время взяло вверх над ней – ей стало всё равно.
Лишь ночью, бывало, воскрешалась память о далёких днях, она была опять молодой и Мапхет приходил к ней, то на корабле, то на прекрасной колеснице.
“Это его душа вернулась,” – думала Исемти. – “И ждёт меня, чтобы вместе улететь в мир мёртвых”.
День прошёл, как и все другие, красное солнце распухшим диском опустилось в свой далёкий дворец за пустыней, и вместе с вечерней прохладой на грудь Исемти легла безмолвной плитой холодная тяжесть. Большими усилиями давался ей каждый вдох.
“Настал и мой черёд уйти в страну теней” – скользнула мысль. В мир, где скитается Мапхет, который уже, может, ожидает её на колеснице где-то здесь, в подкатившем ночном мраке, пока ещё незримый.
“Пусть быстрее это случится!” – решила Исемти и перестала бороться за жизнь.
Угасающими глазами она смотрела сквозь узкое оконце наверху, где на фоне тёмно-синего неба чернела и расплывалась, безразличная ко всему, высокая финиковая пальма. Исемти уже слышала звуки потустороннего мира: кто-то смеялся, кто-то бил в барабан, кто-то нашёптывал угрозы, от которых скулили собаки…
Нет, не Мапхет ждал её у предвечного порога – за ней пришли демоны из свиты Сета! Изо всех сил закричала Исемти – но из её груди вырвался лишь слабый стон. Нет! – шептали её губы, – но кто поможет иссохшей как мумия старухе, в ужасе скребущей крючковатыми пальцами земляной пол, тщившуюся что-то сказать: на все её попытки лишь кровавые пузыри исходят из беззубого рта! Пусть, наконец, кровожадный Сет заберёт её жалкую душу в безутешное своё царство!
До какого предела ужаса дошла Исемти, когда на пороге появился неясный силуэт демона, горящий серебряным огнём!
Он приблизился, склонился над ней, и его страшная рука накрыла её лоб! Он назвал её имя.
-Исемти! – услышала она странно знакомый голос. – Исемти, это ты?
Как трудно было поднять закрывшиеся от страха веки! Смех и шёпот смолкли, лишь эхом звучал этот вопрос, словно отражаясь от стенок глубокого колодца.
Веки разомкнулись. Неужели??
Неужели она действительно видит молодого Мапхета, внимательно смотрящего в её обесцвеченные старостью глаза?
- Мапхет… – прохрипела Исемти.
- Да, Исемти, это я. Мапхет пришёл за тобой…
..любимая! – он нежно запустил руку в спутанные седые волосы, касаясь пальцами сморщенной серой кожи.
- Я ждала… тебя! – шептала Исемти, и каждое слово с трудом выходило из её уст. – Где… твоя колесница, Мапхет?.. Сет рядом!
Руки Мапхета аккуратно подняли почти невесомое тело умирающей Исемти.
- Я не отдам тебя Сету, моя Исемти!
- Всё будет… хорошо? – голос Исемти был уже еле слышен.
- Да, любимая! – отвечал Мапхет, выходя с Исемти в чернильную египетскую ночь. -Я так долго шёл к тебе, но ты ждала ещё дольше,- и дождалась!
Мерцающие точки звёзд покрыли весь небосвод, и вокруг легла тишина, рука об руку со страхом, проникшим в сердца ближайших домов.
- Держись Исемти, не умирай! Бейся со смертью, пока я несу тебя! – шептал ей на ухо Мапхет, переходя на бег. - В колеснице ты вновь будешь самой красивой! Всё вернётся, моя солнечная жемчужинка! Осталось совсем немного… О Исемти!..
Многие годы прошли, а люди всё ещё передавали из уст в уста предание о демонах, унесших в пустыню старую Исемти, рассказывали о быстроногом духе, в одеждах которого серебром отражались звёзды и вились синие змеи. Демон бежал в пустыню, крепко прижав к себе старуху, а над ним незримой птицей неслось человеческое рыдание.